Картины и мир скульптур Елены Фигуриной населяют люди, состоящие друг с другом в каком-то явном — через художницу проходящем — духовном и телесном родстве. Наблюдая за их собраниями в саду, игрой в шахматы, трапезой, убеждаешься, что Фигурина представляет, словно бы, один немногочисленный народ, обитателей какого-то одного по своим устоям живущего места. Этих людей Фигурина иногда рисует каждого на своей доске-вагонке, объединяя их портреты во фризы, подобные древним фронтальным изображениям героев, которые жили еще до авторской живописи. Но тогда за миром присматривали и вмешивались в его жизнь боги, поэтому и у Фигуриной встречаются библейские герои, Иаков и ангелы, ждущий воскрешения Лазарь.
Пейзаж делят между собой земля, дерево, вода и небо. Здесь живут коровы, рыбы и птицы. Первобытный в своей немногочисленности деталей, еще не разделившийся, не специализированный мир. В композиции же почти всегда действуют две постоянные силы: что-то от иконы (цвета синий, зеленый, красный и оранжевый, или обратная перспектива, катапультирующая к нам этот народ и его небесных покровителей изнутри земли и синевы неба, или линия позема, или клейма вокруг центрального образа) и что-то от экстатического авангардного экспрессионизма, свидетельствующего о желании искусства всегда жить сначала. В границах этих сил располагаются большие участки живописной и скульптурной материи, куски чистого цвета или поверхности бронзы, которые художница оставляет себе на обработку, на выделку, очень тонкую, тщательную и почти всегда незаметную. Однако приглядевшись, видишь эту сложную, нервную вибрацию внутренних сегментов лапидарной фигуринской формы, которая, словно бы, бесконечно вопрошает о незыблемости постоянства, неделимости иконы, о всегда изначальной авангардной картине: где та энергия, которой до сих пор держится вера в возможность образа и в оправданность «бесполезного» труда художника самой жизнью?
Елена Фигурина вышла из круга художников-экспрессионистов второй половины 1970-х годов, который неслучайно выбрал себе имя «Летопись», удостоверяющее намерение совершить живописный подвиг всерьез, взять живописью время. В этом кругу было принято жить искусством: недели были размечены от вторника до вторника, когда художники встречались, чтобы разобраться, кто что понял и чему научился за семь прошедших дней. На встречу еще не просохшие картины упрямо несли на себе и возили в общественном транспорте. Истово-дружеская организация творчества роднит «Летопись» с арефьевским Орденом нищенствующих живописцев, с коллективной живописью «Новых художников» 1980-х, с авангардным истоком петербургского искусства в доме Е. Гуро и М. Матюшина.
Семейный народ Фигуриной — это метафорический совокупный автопортрет петербургского экспрессионизма, всегда знающего что такое необходимая аскеза, которая позволяет во всей яркости красок встретить явление искусства, всегда чтущего живопись, свою священную корову и сказочную коровушку-кормилицу, которой бесконечно жертвуют, закапывая ее косточки и шкуру и ожидая всякий раз, как она возродится и обеспечит жизнь вечную и полную напряженную форму.
Екатерина Андреева, куратор выставки