Петр Швецов представляет проект-исследование границ живописи на примере одного, вроде бы простого, мотива — пейзажа с болотом. Живописная фактура проходит здесь проверку на способность передать глубину подтопленной трясины, в которой увязают взгляд и смысл. Исходный импульс для работы дала научно-популярная книга В.Н. Сукачева «Болота, их образование, развитие и свойства», изданная в Ленинградев 1926 году. В ней описываются причины возникновения и формы деформации кислой болотистой почвы, приводятся классификации топей по типам и видам, рассматриваются болотные флора и фауна.
Для своего кропотливого студийного эксперимента Петр Швецов выбрал мотив болотного пейзажа с центральным тревожным окном — водьей, в центре которого концентрируется странное пятно света неясной природы. Этот навязчивый образ, к которому он возвращается снова и снова, причудливо сочетает гармоничность, присущую лесному пейзажу, с детскими страхами перед глубоким омутом. Масляная трясинная слякоть выбулькивает в сказочный лес прекрасную тайну, отдающую наваждением нездоровой чертовщины. Не ходи при болоте — черт уши обколотит.
Материальное экспериментирование со смысловыми пластами характерно для творчества Петра Швецова в целом. В проекте «Болота» на первый план выхо-дит живопись, всю сложность берет на себя холст, а стратегии смыслопорождения впервые регулируются почти исключительно поведением живописных масс. Медленно окаменевают черный гудрон и серебряный спрей, сыпучие и оплавляющиеся субстанции, магнитофонная лента и ржавеющая проволока, прозрачные и плотные краски, текучие, тягучие, вязкие потоки и мазки. Скупой цветовой конфликт изнутри навязывает свой приглушенный ритм всем возможным смыслам, справедливо утверждая,что порождает их чисто живописная драма — протяженности вычерненного холстаи узкого омута, устремленного в бесконечную глубину. Выясняется, что сама природа бездонной вязкой трясины сродни тяжелой темной живописной массе, неспешно затвердевающей на картинах.
Дмитрий Озерков